Герой России Очир-Горяев о боях в зоне СВО: ВСУ не ожидали от нас такой дерзости

Наран Очир-Горяев

— Наран Алексеевич, первый вопрос, который интересует большинство жителей нашей страны: вы за последнее время три раза виделись с нашим президентом. Расскажите, какие ощущения?

— Это было непередаваемое ощущение. Три раза увидеть Верховного главнокомандующего Вооруженными силами Российской Федерации… даже не могу передать словами. Мы с ним говорили об обстановке, о бытовых условиях, что нужно. Президент расспросил обо всем, что можно было: как живу, сколько детей.

— Насколько волнительно было на "Итогах года"?

— Каждая встреча с Верховным главнокомандующим — это всегда волнительно. Я видел, что и для журналистов, которые постоянно выступают в СМИ, — и то это было волнительно.

— Перед тем как вы докладывали об обстановке в городе, вы знали, что будет включение президента. Как вы морально готовились? Одно дело штурмом взять город, другое — доложить обстановку Верховному главнокомандующему.

— Доложить обстановку Верховному главнокомандующему РФ волнительно было, но доклады я делаю постоянно своему командованию. Поэтому это было не [так] страшно, как, например, в студии. Конечно, было волнительно: первый человек страны. Не каждому так суждено — кажется, впервые в истории с передовой командир роты докладывает Верховному главнокомандующему.

— Ваши близкие смотрели эфиры с вами?

— Да, были все удивлены, даже не ожидали увидеть: в отпуск не приезжает, по телевизору хоть увидим. Была радость, гордость, что папа, муж выступает, докладывает с передовой. Была гордость, говорят.

— Как часто удается с близкими общаться хотя бы по видеосвязи?

— Очень редко. Если бывает какая-то связь где-нибудь. А так — редко очень. Постоянно на передовой.

— Вы недавно получили звание Героя России за освобождение Северска. Расскажите, пожалуйста, немного об операции, как долго она разрабатывалось, как проходила.

— Операция разрабатывалась тщательно, чтобы сохранить личный состав и довести его для главного этапа: штурмовых действий в городе, освобождения населенного пункта. Была очень большая открытая местность и отсутствие, как я уже ранее говорил, естественных укрытий, которые уже были разбиты. И нужно было пробираться под практически постоянным прицелом дронов. Помог туман: двигались очень скрытно.

Личному составу хочу сказать большое спасибо. Выполнили поставленную задачу, дошли под носом у противника незаметно, потому что там нужно было и полями пробираться, и камышами, и болотами, и по воде. Очень сложно было, но личный состав задачу выполнил.

— Вы говорили ранее, что ВСУ использовали лучшие подразделения БПЛА на том участке: и "Эдельвейс" (10-я отдельная горно-штурмовая бригада ВСУ — прим. ), и другие. Как удалось незаметно проскользнуть под дронами?

— У нас был постоянный контроль воздуха, неба. Если что-то летает, останавливались, затем была команда: рывок, рывок, рывок, рывок. Весь батальон работал, чтобы завести нужное количество людей для определенных действий. Молодцы. Я хочу сказать еще раз спасибо всему батальону, который так сработал: слаженно, четко, как нужно.

— Расскажите чуть-чуть о себе. Вы родились в Калмыкии, в Лагани. Где учились, служили?

— Да, я родился в небольшом рыбацком городке Лагань Республики Калмыкия. Отучился 11 классов. Немного прослужил в МВД. Уехал в Москву в службу безопасности. Четверо детей. Учатся все. Рад за них, что нашли себя.

Когда Верховный главнокомандующий объявил частичную мобилизацию, я добровольцем вступил в ВС РФ. Начинал свой путь со штурмовика в Соледаре. Поэтому у меня опыт уже был, я уже бойцам мог что-то сказать в Северске, что я проходил в Соледаре: чего мне не хватало, что мне нужно было, что нужно с собой брать в первую очередь. Когда застройки, подвалы, темнота…

— Как оборона ВСУ выстраивалась тогда в Соледаре и как сейчас? Поменялось ли что-то?

— Раньше были контактные бои в основном. Не было еще дронов, только начинались они. А сейчас ВСУ сделали акцент на беспилотные летательные аппараты в основном.

— Что-то удивило вас в тактике ВСУ в Соледаре и сейчас, в 2025 году?

— В Соледаре, когда мы только зашли, у них тактика была — заманить под видом отхода. Заманивали в "карман", и потом начинало лететь туда все, что можно — артиллерия и т.д. Мы к этой тактике привыкли и потом на такие уловки уже не ловились. Это было в начале спецоперации, потом мы научились всему. В контактном бою, по моему опыту, противник нам всегда проигрывал.

— А у вас были контактные бои?

— Да, мне через стенку кричали "сдавайся!" в Соледаре. Было и такое.

— Как удалось победить противника?

— Был такой дом большой, 10-подъездный, назывался он "Титаник". Ввосьмером мы начали его штурмовать. Они (ВСУ — прим. ) нас зажали в первом подъезде и через стенку начали кричать: "Сдавайтесь!" Я говорю: "А как можно к вам подойти, объясните" — чтобы понимать, где они вообще находятся.

Он говорит: "Выйдешь из первого подъезда, обойдешь и зайдешь в третий или во второй". Я говорю: "А если через стенку? Сейчас, подождите минуточку. Я разбегусь и попробую. Может, я пробью стенку" — говорю.

И мы просто стенку взорвали и началась атака. Они не ожидали от нас такой дерзости, что мы можем так. Потому что первый пролет в первом подъезде был полностью завален, нельзя было пройти, только через комнаты. Взорвали стену, начался штурм, выбили там человек 40. Освободили дом этот 10-подъездный, за день взяли.

— В основном бои идут в условиях городской застройки. В чем сложность таких боевых действий?

— В городской застройке можно ждать противника за углом, за дверью. Он может находиться в любой комнате. Контакт с ним нужно ожидать с любой стороны, все полностью контролировать на 360 градусов.

— Как менялся портрет противника? Если брать 22-й год, когда в основном это были мотивированные военные, много нацистов.

— Такой же он и остался: жестокий, отсутствие всего человеческого. Даже когда освободили населенный пункт, когда слушаешь мирных жителей о том, что при отходе ВСУ расстреливали молодых парней…

Каково близким родственникам, которые это все видели, когда их близких родственников на глазах у них расстреливали? Я еле сдерживал слезы.

— А много мирного населения осталось в Северске?

— В нашей зоне ответственности при освобождении было 42 человека.

— Их уже вывезли в пункты временного размещения?

— Да, когда мы зашли, уже на следующий день оказали медицинскую, гуманитарную помощь, потому что они долгое время находились под колпаком противника. Моральное состояние было у них тяжелое. И через два дня мы уже начали их эвакуировать, потому что там были и раненые, их в первую очередь. Бабушки, дедушки ходили за водой, а на них просто сверху дроны скидывали снаряды, не давали пройти за водой даже.

— Какие можно сейчас отметить основные качества штурмовика, основные требования в подготовке? Что он должен знать?

— У штурмовика должна быть постоянно холодная голова, чтобы он мог всегда контролировать сложившуюся ситуацию. Он не должен поддаваться панике, должен держать себя в руках.

— Вы рассказывали, что при штурмовых действиях у вас в подчинении было 84 человека. А максимально какое количество вам подчинялось? Каким должен быть командир? Есть ли у вас перед глазами пример такого человека?

— В роте у меня находится 157 человек, в штурмовых действиях участвовало 84 человека.

Каким должен быть командир? Для меня командир — это пример Верховного главнокомандующего ВС РФ. Я на него равняюсь, смотрю, держу курс. Он для меня пример: как он, несмотря на все эти санкции — сколько уже пакетов, — держит страну. Я за стабильность, чтобы моя страна процветала и ею гордились. Лучше примера, чем Верховный главнокомандующий, для меня на данный момент нет. Просто горжусь.

— У вас четверо детей. Что важно учитывать в воспитании подрастающего поколения?

— Я всегда им объясняю, что надо развиваться, читать, учиться. Потому что, как в романе Островского "Как закалялась сталь": "Жить нужно так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы". Я вырос в советское время и воспитан на [таких] фильмах, на рассказах. Поэтому я и своим детям это говорю. Если у нас есть силы и здоровье, если мы можем помочь чем-то стране — в нужный момент надо встать. Если страна нуждается, надо помогать стране.